Реликт

Не знаю, что случилось с миром интеллигентных людей и куда они вообще подевались, но в последнее время нельзя взять в руки ни одну газету, ни одну новую книгу, я уже не говорю про то, чтобы пойти, просто посмотреть фильм. Везде густым дымом клубится порнуха! (Кажется, это теперь так называется?)
– Миленький, – проворковала мне редакторша одной из русскоязычных израильских газет. – Читая ваши рассказы и фельетоны, можно подумать, что вы вышли не как все мы из-под гоголевской "Шинели", а откуда-то из другого места. Просто неприлично! Попробуйте вставить в свой текст что-нибудь забавное про коитус – и вы непременно подниметесь в хитовую десятку сатириков года. Идите и вставьте. Мат я вправлю сама.
– Не будь простаком, – сказал мне Вовка-поэт. – Дай людям понять, что у них имеются половые органы – и толпа растерзает тебя на автографы на первой же презентации. А еще лучше, воспроизведи, невзирая на лица, широкое эпическое полотно чего-нибудь группового. Ты же прозаик, у вас это запросто. Не то что у нас. Я пока найду рифму к слову "антилопа", так четыре словаря в дым изведу, детям в школу ходить не с чем.
– Еще Чехов учил: писать надо так, чтобы наборщики за компьютером краснели, – делилась своим опытом наша ведущая репортерша. – Когда я начинала восемьдесят лет назад, так тоже была невинной графоманкой, совсем как вы. Но жизнь меня обтерла носом об забор. Настоящий литератор должен научиться честно смотреть на людей в широкую замочную скважину. Вы же владеете слогом! Идите, опишите акт в терминах инферно – и за вами будут охотиться гимназистки.
– Людям нужна клубника! Тут-садэ и еще раз тут-садэ! – резюмировал редакционный фотограф. – Лепи так, чтобы твой текст не стыдно было дать в коллаж на фоне голой Моны-Лизы. Как говаривал старик Эпикур: сегодня интеллигент отличается от обывателя только любовью к мотивациям, но диапазон позиций тот же самый. Тут-садэ!
Даже Мотя-уборщица внесла свою лепту в увещевание. Правда, выразилась она несколько экологично:
– Секс – один из лучших подарков природы обезьянам. Не упускай и ты, меандес душ, это величайшее удовольствие!
Наконец все эти разговоры мне надоели – я пошел и написал что от меня требовалось. Как говорится, наступил на интимное место своей лебединой песне. Текст получился порно высший класс!
Первой ознакомилась редакторша. Сначала она читала молча, потом улыбнулась и сказала: "Оригинально". Затем удивилась и строго посмотрела на меня, будто впервые увидела. Затем начала покрываться зелеными пятнами. После чего невнятно произнесла: "Но откуда вы узнали?" Дальше она не читала, а лишь громко дышала широко разинутым ртом, как щука на завалинке. "Только не показывайте моему мужу. Сколько это стоит? Я за ценой не постою". Сторговались за полтора гонорара, и я отдал ей ксерокс, с которым она побежала в туалет. "Рукописи не спускаются!" – крикнул я вдогонку. Но куда там!
Вовка-поэт читал в полглаза – сначала. Потом приоткрыл второй, хмельной, – и сразу протрезвел. "Лягавых нанял, гад?" – прошипел он, перейдя с языка на жаргон. Потом надолго задумался. Наверное, размышлял, что дешевле – подавать в суд или сразу подослать наемников? Наконец со словами: "Осмеян вусмерть" – свалился в глубокий обморок.
Ведущая репортерша долго не узнавала себя в тексте и скорее всего думала, что он – про нашу штатную переводчицу с суахили. Потом какая-то шальная мысль коснулась ее чела, – и она икнула. Мысль, сделав круг над ее головой, вернулась, как муха на кислое, – и она снова икнула. Так она икала в такт с мыслью, пока не произнесла: "Экстрасенс-медвежатник! Вы вскрыли мое эго!" И тут же принялась заворачиваться в рулон бумаги, решив, наверное, что торчит голая в казино на сцене, а я хозяйски оцениваю, брать эту жирную семгу в кордебалет или не брать. В ее возрасте – и такая застенчивость!
Редакционный фотограф скончался на месте прежде чем понял, что произошло. Он был примерным семьянином еще до переименования его родного города в Санкт и намеки понимал с полуслова. Его поверженное тело чем-то отдаленно напоминало силуэт голой Моны-Лизы (если я правильно понимаю, о ком разговор). Такая простая идея – все полосы газеты украсить обнаженными фотомоделями сотрудников с краткими пояснениями – кто кого как и за сколько; нам бы посмаковать, а мы так близко к сердцу...
Мотю-уборщицу я пожалел. Пусть наслаждается бесплатными подарками природы...
И что вы думаете? В ту неделю газета впервые вышла без похабщины, матерщины и непристойностей. Я отдыхал душой. Согласитесь, совсем неплохо раз в год раскрыть номер, который не надо прятать от детей – если предварительно вырезать фотографии и замазать половину слов черной тушью. Впрочем, наверное, таких реликтов, как я, на белом свете раз два и обчелся. Если так, то ужасно грустно.
Сегодня редакторша сказала, что если книга не идет в секс-шопе, то она вообще не идет. Я и в секс-шопе-то ни разу не был.
Ноябрь, 1992